Хранитель драконов - Страница 19

Элис подавила нечаянный смешок. Этот человек даже за руку ее никогда не пытался взять. В его ухаживаниях не было ничего романтического.

Гест вдруг со звоном поставил чашку на блюдце. Элис удивилась, увидев в его глазах вызов.

— Тебя что-то насмешило. Быть может, я?

— Нет! Нет, конечно нет. Ну, то есть ты бываешь забавным, когда сам того хочешь, но я не смеюсь над тобой. Нет.

Элис отпила глоток чая.

— Конечно нет, — повторил он, но с сомнением в голосе.

А голос у него глубокий и низкий. Такой низкий, что, когда он говорит тихо, его бывает трудно понять. Но сейчас-то он голоса не понижал.

— Ты никогда не смеешься, никогда мне не улыбаешься. О, ты кривишь губы, когда знаешь, что положено улыбнуться, но это не настоящая улыбка. Или я не прав, Элис?

Такого поворота событий она не предвидела. Это что, ссора? Так они едва ли хоть раз разговаривали по-настоящему, какая может быть ссора? Этот человек ей совершенно неинтересен, так почему его недовольство задело ее за живое? Элис вспыхнула. Как это глупо. Что подобает шестнадцатилетней девице, едва ли простительно женщине в двадцать один. Она постаралась заговорить откровенно — хотя бы для того, чтобы успокоиться. Слова пришлось подбирать с трудом:

— Я всегда старалась быть с тобой вежливой — то есть я всегда вежлива, со всеми. И я не какая-нибудь глупая девчонка, чтобы притворно хихикать над каждым словом.

Чтобы преодолеть внезапную скованность, она заставила себя заговорить более официальным тоном:

— Господин мой Финбок, я не думаю, что у тебя есть основания жаловаться на мое с тобой обращение.

— Но и оснований радоваться нет. — Он со вздохом откинулся на спинку стула. — Элис, я должен тебе кое в чем признаться. Я услышал сплетню. Точнее было бы сказать так: у моего помощника, Седрика, талант узнавать обо всех слухах и скандалах Удачного. От него я узнал, что говорят, будто ты не в восторге от моих ухаживаний и недовольна перспективой появиться со мной на летнем балу. Судя по тому, что услышал Седрик, ты предпочла бы в этот день смотреть, как в Дождевых чащобах из яиц морских змей выходят драконы.

— Это змеи выходят из драконьих яиц, — поправила она, не сдержав себя. — Змеи свивают себе оболочки, которые люди называют коконами, а весной из них появляются молодые драконы.

Мысли неистово скакали. Что и кому она говорит? Как он разузнал о ее планах? Ах да. Жена брата. Оплакивала пропавшие деньги за билеты, а Элис неосторожно заметила, что предпочла бы путешествие балу. Зачем только эта дура раззвонила обо всем и почему Элис была так неосторожна, что высказала вслух свои сожаления?

Гест подался вперед.

— И ты предпочла бы смотреть на драконов, вместо того чтобы пойти со мной на летний бал?

Это был вопрос в лоб. И он требовал самого прямого ответа. Элис полагала, что смирилась со своей судьбой, но сейчас в ней вспыхнула последняя искра сожаления.

— Да. Да, именно так. Для этого я и купила билеты на живой корабль, идущий вверх по реке. А летний бал… Я бы куда лучше провела время в Дождевых чащобах. Там я могла бы рисовать с натуры, делать заметки, слушать первые слова драконов и смотреть на Тинталью — как она выводит их в небо. Я бы увидела, как драконы возвращаются в мир.

Некоторое время он молчал, внимательно разглядывая ее. Элис почувствовала, что краснеет еще сильнее. Ну что ж, он сам спросил. Если ему не нравится ответ, не нужно было и спрашивать. Гест сцепил пальцы и посмотрел на них. Элис ждала, что он встанет и в гневе уйдет. Она говорила себе, что конец этого ухаживания-насмешки будет большим облегчением. Почему же тогда у нее горло перехватывает и к глазам подступают слезы?

— Могу ли я надеяться, что причина твоего недовольства последних недель кроется в отмененном путешествии, а не в разочаровании во мне как женихе? — спросил он, продолжая разглядывать свои руки.

Это было так неожиданно, что она не могла придумать ответ. Гест не отрывал от нее испытующего взгляда. У него были длинные ресницы и красивые брови.

— Итак?

Элис отвела взгляд.

— Я очень расстроилась, что поездка не состоялась. И мне обидно, что я не там. Такие события случаются раз в жизни, больше этого никогда не будет! Нет, конечно, я очень надеюсь, это не последний выход драконов из коконов. Но сейчас такое произошло впервые спустя несколько поколений!

Она резко поставила на блюдце чашку с гадким мятным чаем. Встала, подошла к окну и стала смотреть на любимые розы матери. Но роз Элис не видела.

— Там будут свидетели. Они зарисуют и запишут все, что увидят. А это другое знание. Не то, что добывается из выцветших непонятных письмен неизвестного языка на обрывках телячьей кожи. Те люди изучат произошедшее на их глазах и прославятся своими изысканиями. Весь почет, вся слава достанутся им. А мои знания окажутся никому не нужны. Получается, я напрасно потратила на разгадку головоломок все эти годы. Никто и не подумает, что я серьезно изучаю драконов. В лучшем случае сочтут меня престарелой чудачкой, которая бормочет всякую чушь над старыми свитками. Вроде маминой тети Джоринды — она собирала целые коробки устричных раковин, одинаковых по цвету и размеру.

Тут Элис умолкла, ужаснувшись, что рассказывает такое о своей семье, и плотно сжала губы. Впрочем, какое ей дело до того, что он подумает. Она была уверена: рано или поздно Гест поймет, что она не подходит ему в невесты, и прекратит ухаживание. А пока он болтался рядом с ней, она упустила последнюю возможность изменить свою судьбу. Придется превратиться в старую деву и жить на подачки брата. За окном мир наслаждался летом, обещавшим множество возможностей — но не для нее. Для нее это было время утраты.