Хранитель драконов - Страница 86

Внимание Лефтрина льстило ей.

Элис старалась не думать об этом, но ничего не могла поделать, застигнутая врасплох. Сначала комплименты капитана заставляли ее чувствовать себя неуютно и даже казались подозрительными. Но в последний день она пришла к выводу, что его восхищение искренне. Ей определенно доставляла удовольствие мысль о том, что этот грубовато-мужественный речник находит ее привлекательной. Он был не похож ни на одного из тех мужчин, которых ей прежде доводилось встречать. В его обществе Элис чувствовала себя действительно отважной и даже слегка безрассудной путешественницей. В то же время его очевидная сила и знание дела вызывали в ней ощущение безопасности. Она позволила себе общаться с ним, решив, что это лишь на короткое время и что у нее нет намерений нарушать верность Гесту. Она всего лишь хочет чуть-чуть порадоваться тому, что мужчина считает ее красивой.

А Седрик, должно быть, переживал лишь потому, что желал всячески защищать ее. Покровительство его взволновало Элис и вновь вызвало к жизни детскую привязанность к нему. Ведь Седрик нравился Элис еще до того, как вырос в такого красивого мужчину. В то время он проявлял к ней интерес, в отличие от других парней, которые на нее — рыжеволосую, с густыми веснушками и плоской грудью — даже не смотрели. А Седрик был добрым. О, как она мечтала, чтобы он — старший брат ее лучшей подруги — был к ней расположен еще больше! На уроках она тайком рисовала в тетрадке переплетенные инициалы — свои и его. Она стащила одну из его перчаток для верховой езды. Перчатка пахла Седриком, и сейчас Элис, краснея и смеясь, вспоминала, как хранила перчатку под подушкой и нюхала каждый вечер перед сном. Интересно, куда она дела эту перчатку? И когда отказалась от мечтаний о том, что однажды Седрик обратится к ней со словами любви? Возможно ли, что в юные годы она была ему небезразлична? И вдруг это чувство сохранилось в каком-нибудь тайном уголке его сердца?

О, это была глупая фантазия, такая же никчемная, как ее робкий флирт с капитаном. Но очень приятная. И что плохого в том, если на денек-другой она вообразит, будто два столь разных мужчины находят ее привлекательной? Гест постоянно заставлял ее чувствовать себя уродливой, неуклюжей и нудной. Согретая светом и теплом капитанского восхищения и покровительством Седрика, Элис сама себе казалась цветком, возрождающимся к жизни.

За короткое время пребывания на «Смоляном» Элис ощутила, что ее приключение становится именно таким, о каком она мечтала.

Баркас сидел в воде низко, едва возвышаясь над рекой; и от этого огромные, словно башни, деревья выглядели еще выше. Птицы и странные речные существа, и опасные, и безобидные, были здесь совсем близко. С палубы баркаса Элис видела животных, которых Лефтрин назвал болотным лосем и речной свиньей. Один крупный зубастый галлатор соскользнул с илистой отмели, где грелся на солнце, и некоторое время плыл рядом с кораблем, пока Скелли не огрела его шестом так, что он едва не вылетел обратно на берег. Элис видела несколько крупных водяных птиц разных пород; Лефтрин заметил, как она рисует их в своем путевом дневнике, и тут же восхитился ее талантом художницы. Он упросил ее пролистать дневник назад, к началу зарисовок речного путешествия, и расхвалил ее наброски. Женщина покраснела от удовольствия, когда он узнал на одном из рисунков капитана Трелла. Потом Лефтрин сообщил, как называют в Дождевых чащобах растения, которые были зарисованы в дневнике, и Элис очень порадовала его, подписав эти названия под рисунками.

«Я рад, что оказался полезен такой ученой даме, как ты, госпожа!» — сказал капитан с горячностью, заставившей Элис зардеться.

Но одна новость, которой он поделился с Элис, огорчила ее. Капитан подошел, когда Элис сидела на крыше палубной надстройки в кресле, закутавшись в плащ от вечернего холода и опустив вуаль, чтобы защититься от насекомых.

— Не возражаешь, если я немного побуду здесь? — Сочетание официальной вежливости с его обычными грубоватыми манерами показалось ей странным. — Я вспомнил, что у меня есть кое-какие сведения, которые, возможно, пригодятся тебе.

— Конечно присаживайся! Ведь это твой корабль, — ответила Элис, мгновенно заинтригованная его заговорщицким тоном.

Без дальнейших церемоний Лефтрин опустился на доски рядом с ее креслом, удивительно ловко подогнув ноги.

— Так вот, — немедленно приступил он к рассказу. — Совет в Кассарике кое-что придумал насчет драконов. Драконы с затеей согласились, но по некоторым причинам о ней почти никто не знает. Но для тебя это, верно, важно, ты ведь хочешь поговорить с драконами. Вот я и решил поделиться с тобой, вроде как тайно. Дело в том, что Совет собирается перевести драконов отсюда. И мне сказали, что это произойдет довольно скоро. Не позже чем через месяц.

— Перевести драконов? Но как? И куда? Зачем они это делают? — Элис была потрясена.

— Ну, по поводу «как» могу сказать, что они могут только топать своим ходом, иначе никак. А что до «куда», то мне этого до конца не прояснили. Только сказали, что вверх по реке. Ответ на «почему» очень прост — все в Дождевых чащобах знают, что драконы в Кассарике стали обузой. Они опасны для тех рабочих на раскопках погребенного города, да и для местных тоже. Голодные, с дурным характером, а некоторые и не особо разумные. Им не хватает умишка, чтобы не кусать руку, которая их кормит, если ты понимаешь, о чем я. Не знаю уж, каким образом, но Совету удалось убедить драконов оттуда уйти. Если удастся собрать команду, чтобы присматривать за этим стадом, то драконов уведут как можно скорее.